Работа над выстраиванием доверительных отношений и контакта с клиентом является основой психотерапии. И каждый метод психологической помощи подразумевает свои правила и свой сеттинг, в том числе к вопросу контакта с клиентом в каждом направлении психологии свой подход.

В регрессионной терапии, несмотря на тот факт, что психолог не дотрагивается до клиента, в отличии от телесно-ориентированных практик, а связь с клиентом налаживается посредством вербального и невербального общения, контакт все же достаточно ощутим. Возможно, это происходит от того, что и терапевт, и клиент в ходе работы находятся оба в трансовом состоянии. А одно поле, как известно, сближает. Конечно, глубина транса у терапевта и клиента различные. Терапевт находится в полутрансе, когда одна часть психики путешествует вместе с клиентом по закоулкам его памяти, визуализируя образы клиента, а другая часть остается на поверхности, наблюдает и контролирует процесс. Но есть еще и другие моменты тесного контакта с клиентом, о которых я хотела бы рассказать через призму своих личных ощущений.

Так что значит быть в контакте с клиентом? Это означает чувствовать клиента на уровне тела, эмоций, ощущений. Это означает быть в состоянии потока, когда в голове всплывают сами нужные для клиента вопросы и слова. Это означает понимать, что происходит с клиентом в трансе, даже если он молчит. На внешнем уровне, конечно же, регрессологи постоянно спрашивают: «Что с тобой сейчас? Где ты? Что ты чувствуешь в этом пространстве?» Это важно для вербализации работы. Но внутри психолог уже понимает, что здесь страшно, а здесь идет процесс исцеления.

Когда на своих лекциях я объясняю, как я работаю с клиентом, многие люди страшатся такого контакта. Они думают, что я залезу им в мозг, прочитаю самое тайное, другие считают, что я снимаю защиту и проникаю буквально им под кожу. Это не так. Я не читаю чужие мысли и тем более не лезу ни к кому в голову. Энергетические защиты я не снимаю. Это и не требуется, поскольку быть в контакте с клиентом, означает внимательное наблюдение за его реакциями, словами, позой, поведением. Мне не нужно залезать в мозги клиента, чтобы понять, что с ним происходит. Достаточно расслабить свое тело и позволить ему проживать то, что чувствует клиент. Когда мне говорят о потери, я чувствую пустоту в своем сердце, потому что так я ощущаю чужую боль. И мне не нужно подбирать слова, потому что они льются сами из моего рта. Я могу позволить себе пустить слезу над трогательным моментом сессии. Но это не означает, что я падаю в травму вместе с клиентом. Я остаюсь здесь на поверхности, анализируя происходящее и одновременно я переживаю в какой-то степени эмоции клиента, помогая ему выговориться и отпустить боль.

Беру ли я на себя проблемы и эмоции клиента? Нет. После сессии я могу себя чувствовать уставшей, но не раздавленной.

Для чего тогда я проживаю чужие истории? Потому что внутри меня тоже есть боль и слезы, которые прорабатываются с клиентом в конструктивной работе. Я знаю, что в этом моменте скорее всего мне скажут: «Так нельзя, обратись к супервизору и т.д.» Но я заранее отвечу, что психолог, который проявляет эмоции, вызывает большее доверие у клиента, а главное, помогает клиенту в безопасной атмосфере проявлять свои чувства.

Сегодня слишком многие люди находятся в состоянии эмоциональной зажатости, скованности, замороженности. Добраться до глубинных чувств позволяет одновременно проявление эмоций со стороны психолога. И я снова повторю, что эмоции проявляются психологом тихо, спокойно, контролируемо для того, чтобы показать клиенту, что плакать можно, это не запрещено, все нормально. Не зря же на Руси существовали плакальщицы, которые помогают родным, потерявшим близкого человека, выпустить свою боль наружу, а значит и эмоционально отгоревать утрату.

Вопрос близости и глубины контакта зависит так же от личности психолога. Я знаю, что и в телесно-ориентированной психотерапии (для меня это пример теснейшего контакта) могут встретиться представители, которые что-то делают руками с телом человека, но при этом совершенно отстраненно и безучастно. Я замечаю у таких людей потухший взгляд. Для меня близость в контакте - это не про смятые границы, а про смелость, когда не страшно подойти вплотную и предложить в момент проживания тяжелых чувств свое плечо, настоящее, живое, естественное.

Возможно, кто- то скажет, что такой тесный контакт – результат комплекса спасателя. Но с этим мнением я тоже не соглашусь. Я не спасаю всех подряд и не причиняю добро своим спасением. Просто я привыкла выкладываться на 100% в своей работе, именно поэтому я использую в ней все: свои знания и опыт и свою чувствительную сенсорную систему.

Статья написана 21 июня 2020 г.